Мои крайне малочисленные друзья и ещё более редкие знакомые часто говорят, что философы – это профессиональные болтуны и мечтатели. Выжрать водки, потрындеть за столом – это «да». Это нормально. Тем паче, что после второго стакана, на Руси все … философы. А так по-жизни, просто балаболы. Это на бытовом уровне. Философам крепко достается и от церковников. На фиг искать Истину, когда она уже дана в русском православии. Дана «на блюдечке с голубой каёмочкой». Эти поиски лишь свидетельство «горделивого ума» и непокорности священноначалию, от которого истина льется в мир и благодаря которому, только и возможно: а) познание Истины; б) спасение Души. «Лубочная картинка» гармонии и красоты в действии.
Действительно, на Руси с её многовековым христианско-православным наследием и византийским богословием, рефлексия о безусловных сущностях бытия и человеческой жизни кажется абсурдной. Это там, в европейском забугорье, гордецы от «рацио» смели рефлексировать о: познании, смыслах, человеке, бытии, метафизики, логики, морали, нравственности и т.д. В России … ни-ни. Как мы помним Чаадаев за свои «Философские письма» был объявлен сумасшедшим. А что? Очень даже по-русски! По нашему. Любомудрие? Нет, не слыхали. Есть у нас Дмитрий Ростовский с «Житиями святых», а все что иное, то от лукавого.
По аналогии, с широко известным, но лживым преданием. Это типа когда халиф Умар ибн аль-Хаттаб в 641 году дал повеление полководцу Амру ибн аль-Асу сжечь Александрийскую библиотеку, сказав при этом: «Если в этих книгах говорится то, что есть в Коране, то они бесполезны. Если же в них говорится что-нибудь другое, то они вредны. Поэтому и в том и в другом случае их надо сжечь». (Российский историк-арабист О. Г. Большаков комментировал это так: Специалисты хорошо знают, что это всего лишь благочестивая легенда, приписывающая Умару «добродетельный» поступок — уничтожение книг, противоречащих Корану, но в популярной литературе эта легенда иногда преподносится как исторический факт. Однако ни Иоанн Никиусский, немало сообщающий о погромах и грабежах во время арабского завоевания, ни какой-либо другой христианский историк, враждебный исламу, не упоминает пожара библиотеки. Инфа из Вики).
Но как бы там ни было, крайне настороженное отношение русского православия к вольнодумцах, всегда было, есть и будет. Попов понять можно. Всё зло этого мира, они видят в человеческом разуме. Говоря словами Тертуллиана: «Что может быть общего между Афинами и Иерусалимом»? Хотя ЗЛО, которое приносило, приносит и принесёт в этот мир Вера, они «целомудренно» не замечают. Вера – априори «гуд»! Разум – априори зло! Стоит ли удивляться тому, что великого Хомякова, провожал в последний путь Самарин с несколькими человеками и … все. По сути, это и есть эпитафия религии, философскому поиску в России.
Однако, несмотря на титанические усилия «мудрецов веры» по искоренению любомудрия, Русский религиозно-философский ренессанс … состоялся. Имена Хомякова, Самарина, Достоевского, Данилевского, Киреевского, В.С. Соловьева, Леонтьева, Ильина, Розанова, Карсавина, братьев С.Н. и Е.Н. Трубецких, Флоренского, Лосского, Лосева и др., хорошо известны думающим людям, даже нашего бесчеловечного и на глухо мистифицированного времени. Жаль только, что этот Ренессанс был крайне недолог. Мы не найдем, в отличие от немецких философов, у наших любомудров стройных и законченных систем. Трудно сказать почему, но русские религиозные мыслители, как-то и не стремились «очертить» или придать «законченность» своим мыслеформам. Да и в отличие от европейских коллег, русские в основу своей философии закладывали «камень веры». Но не «слепой веры». Такие понятия как: «Логос», «Живой Дух», «София» - были основными в категориально-понятийном аппарате, последних.
Интересной особенностью этого альтернативного философствования, была глубинная уверенность в изначальном принципе Универсума - «всеединого целого» или проще всеединства. Расщепленность, расколотость Бытия от которого, так тянуло блевать Сартра, была глубоко чужда русским. Как впрочем и самоуверенное всезнайство, немецкого классицизма. Нигилизм Ницше вызывал не менее стойкое отторжение. У русских, «линия философской напряженности» проходила по спекулятивному антагонизму: вера – знание. Это рождало массу проблем и вариантов их решений.
Все открылось в элегантном разрешении – «мысленного зрения верующего ума». Вера дает разуму именно тот необходимый ресурс, при котором из сомневающегося он становится объективно и актуально верующим. Вера становится разумной, а разум верующим. Здесь единство и гармония всего человека. Вера, и это принципиально, не есть некое отсутствие знаний, а есть с одной стороны, устремленность человека к Богу, а с другой – объективное снисхождение к человеку в «тайне» Откровения Бога. В вере как онтологической реальности и, происходит их встреча. Свободная встреча – свободных Личностей.
И это то, что нам сегодня так не хватает. Мутные волны пошлого мистицизма и бытовой магии, архаичность сознания и суеверия, ужас перед карающим и отправляющим в ад Богом (за съеденное что-то там, в неположенное, хер знает кем, время), ползанье в позе рабов за бабки и безмозглого «одобрямс» - это не то, о чем писали и думали русские мыслители. По всей видимости, они были БОЛЕЕ высокого мнения о русском: уме, душе, вере, совести и ЛИЧНОСТИ. Они ошиблись?
Journal information