Пробиться к нему на исповедь было подвигом, служба обычно уже заканчивалась, а он слушал людей еще часа 2, а то и 3. В основной массе это были пожилые бабушки, а мы молодые были всегда в хвосте, и было почему-то обидно, что так долго ждать, а сказать, казалось нужно что-то важное. Я помню, он говорил,что исповедь – это путь к Богу,что верующий подобен летчику в самолете, и что он не должен уклоняться от заданного пути.Исповедь он еще сравнивал с «баней» для души, что как и тело, она нуждается в очищении. Но никогда я не слышала от него главных слов Евангелия: «Любите друг друга!» Возможно, он любил Бога до самоотречения. Возможно поэтому, вслед за ним умерла его жена.
Сейчас я понимаю, что можно прислушаться к словам священника, к его совету, но не принимать буквально, потому что есть еще высшие духовные небесные правила и человеческая свобода. Священник не всегда знает, как живет человек, и большая часть его жизни –для него загадка, ведь вскрываются только его грехи, а не всех живущих с ним. И верующий человек, не желающий чем-либо смутить сердце священника говорит о грехе в общем. Опытный священник сразу понимает о чем речь.
Мне объясняли, что евхаристия- это примирение с ближними и с Богом, только тогда ты сочетаешься со Христом; что просить Бога о чем-то можно только с чистым сердцем. Но поверьте, Отец не гнушается просьб даже самых нерадивых его детей.
О.Анатолий умирал в часовенке, уйдя от жены, он принимал по прежнему людей. У него был рак, мне теперь это понятно:бесконечные службы на голодный желудок, соблюдение всех постов, ночные бдения(у Паисия Святогорца был тот же диагноз), и как же он был не прав, так истязая себя в бесконечных акафистах об излечении от рака, а всего то, возможно, было нужно одно-соблюсти меру. Но у любви нет меры. И он умер. После его смерти многое изменилось.
Водитель, который его возил, вернулся к прежней жизни и умер, тяжко заболела самая добрая и красивая повар нашей трапезной Света, умерла внезапно самая талантливая певчая, у которой был богатый, красивый голос, меня постигла еще более худшая болезнь. Мы словно потеряли ориентир. Мы любили священника, а Бога боялись, и так мало любили друг друга, и совсем не знали Христа.
Священники-харизматики с амвонов порой вещают так, будто перед ними не женщины с детьми, которые, в основном, и заполняют храм, а какие-то исполины гигантского духа, и вот человек, пытаясь исполнить, постепенно чахнет, а то и вовсе сходит с ума. (О.Анатолий всегда говорил о конце света, о сомнительных новых паспортах,об ИНН,и было непонятно, зачем тогда рожать детей? (Но, видимо, с ним поговорили, а потом вовсе сняли с настоятельства.
Не помню, чтобы он что либо говорил о целомудрии, и вообще о семейной жизни,(жена его всегда была в тени, ее увидели только в день похорон).Такая вот печальная история. Все о чем он мечтал, это построить еще один храм, который и строится.
А людям, окружающих его, просто не хватало любви. А она, оказывается, всегда была рядом, дома, перед глазами. Дай, Бог, всем гармонии в вере и подальше от харизматиков, для обоюдной пользы, потому что в любви нашей нуждаются прежде всего ближние свои, Христос. А священник-это служащий у престола и воспринимать его приходится, как о них говорится в Евангелие, «слова их слушайте, но то что они делают – не делайте», так как возлагают они бремена неудобоносимые, а «иго Христово легко есть»: да любите друг друга!
Александра Юрьева для iov75
Journal information