Меня не удивляет, что это "рождение" не произошло у "дьяка всея Руси" или многочисленных батьков "пасущихся" на просторах глобальной Сети.
Безусловно, Андрей (коммунист по Духу) не является авторитетом в тонких сферах синергии и теопасхасиса. Однако, это один из редчайших блогеров Мира, чьи опросы (с вполне мощными и развернутыми комментариями), заслуживают самого пристального внимания думающий публики.
Я не шучу и не пиарю! Говорю, то что думаю!
Однако формат "опроса" и комментов в его блоге, не позволяет дать мне как апологету Веры, развернутый ответ. Посему, делаю это у себя в своём блоге. Надеюсь Андрей прочтет.
***
Освободив человека "вообще", поставив его лицом к Лицу с Личностным Богом, христианство в лице Церкви – жестко структурировала его в общественном бытии (табуирование социального поведение и мышления). Религиозно-структурированное сознание порождает и структурированное, унитарное социальное бытие - канонизирует и регламентирует его формы, а также жёстко-схваченное содержание. Так сказать, религиозная дисциплина жизни. Христианский тип мышления заставляет аналогичным образом подходить и к социальному: общество ранжировано — в нем: короли, знать, военные, священники, крестьяне, торговцы, служители муз. Так есть и так будет всегда, это Неизменный порядок, каждая социальная фигура самообусловленна. Всегда будут проститутка и преступник. Неизменная иерархичность духовного мира, проецируется на неизменную социальную структуру.
Вот почему, Церковь во все времена (даже если декларируется обратное, не будем столь наивны), была крайне враждебна к демократизации и либерализации социально-общественной форме бытия. Ритуализированная и застывшая жизнь. Динамика если и предполагается, то только в глубинах духа и то … под чётким, освящённым преданием контролем. "Культура, позабыв о своем предназначении — быть четким и строгим набором жизненных решений, — превратилась в огромный пыльный фолиант, что-то вроде Mammetrectus. В XV веке так назывался толстенный грамматический комментарий, отравивший юные годы лучших людей той эпохи. Подсознательную ненависть к нему Эразм Роттердамский сохранил на долгие годы; письма и диалоги Эразма полны насмешек и издевательств по поводу Mammetrectus, что, впрочем, в некотором роде обессмертило это произведение"(Хосе Ортега-и-Гассет).
Со временем (где-то с XV века) внутри самого христианства, как целостного мировоззрения, нарастает антагонизм. Не то, чтобы его раньше не было. Он был всегда. Просто, как и любому иному плоду ему надо было созреть. Я имею в виду "верую, ибо нелепо", "верую, чтобы знать" и "знаю, чтобы верить". Одним словом, пирамида описанная выше, начинает претерпевать мировоззренческую трансформацию. Происходит это за счёт рационализации Откровения и натурализации Природы (природы – как творение Божие, при этом, проявляется интересная идея "мир не просто не выводим из Бога, он есть сам по себе" - деизм). Одним словом, историческая пустота христианства заполняется чем то, в содержательном смысле, что христианством не является. От Лица Бога к лицу мира. Этот принципиальный и еле уловимый импульс, явился доминантой всех последующих интеллектуальных мотивов в различные эпохи – Возрождения и Просвещения. Натурализм - в эпоху Ренессанса наука была зрительной. Вот почему в Италии образуется академия Рысьих глаз. В это время главный признак ученного - точный глаз, способный замечать и мелкое в быту, и то, что на небе, например звезды в телескоп. Потом наступает период математизации науки и объяснение явления из самого явления. Затем возникает формула: человек есть то, что он есть. (Д. Лихачев «Тысячелетие культуры». «Альманах библиофила» №26. М. «Книга» 1989 г. С.12). Одним словом, на вершине Веры происходят какие-то загадочные и таинственные изменения. Выскажу крамольную мысль – в самой попытки табуирования бытия и сознания ("нет и нет"), заложено диалектическое "отрицание отрицания" – да. В этом парадоксе скрывается и ошибка рационалистов.
С этим столкнулся когда то Гегель. Гегель, как бы задает вопрос: «В чем тайна разума»? И отвечает, а в том, что это индивидуальная жизнь (вспомним описанный ранее пиетет перед индивидуальным), только которая выходит от частнородового к всеобщему, духовному. Главный русский гегельянец И. Ильин даже назвал свою книгу «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Ключевым словом здесь является «конкретность» в том смысле, в котором его понимал Гегель; а именно, перед нами индивидум, все общее по отношению к которому является его предикатом, они как бы срослись вокруг одного индивидуума. Таков Бог в своем максимуме, но таков и человек, пускай на своих временных, конечных стадиях, но все равно он является как микрокосм, миниатюрным повторением самого Абсолюта. В целом, конечно же, эта идея не нова. Интересно отметить, что, например, в индийской философии, Лотос потому является символом мира, что его семя, повторяет форму самого цветка. Внутри цветка микроцветок. Одним словом, гегелевская мысль сводиться к тому, что элемент повторяет структуру целого. Таким образом, человек не просто часть Абсолюта, или какой-то его образ, идея, но человек, в каком- то смысле повторяет, правда в миниатюре, структуру самого Абсолюта. Гегель показывает, что процесс творения мира Богом и самопознание Бога через мир может быть рассмотрен через эту миниатюрную модель-зеркало, через самосознание человека, через его выход в историю и через создание идеального государства (надо сказать, что для Гегеля это было совершенно священная идея. «Справедливое государство», в котором реализуются высшие духовные ценности). Таким образом, человек познает самого себя. И Бог-Понятие познает Самого Себя. Человек и есть высшая точка в самосознание Бога. Можно сказать, что именно в человеке Бог и познает Самого Себя. Здесь, ярко выраженная пантеистически - рациональная модель Универсума, или как называли ее русские философы «панлогизм». Но и это, пожалуй, самое важное, Разум является не одной из способностей в этом процессе, а Разум как раз- то и есть весь этот процесс в целом. Эстетизация разума у Шеллинга и Гегеля доходит до того, что в принципе, разумом является все в любых своих состояниях. Если посмотреть в Гегелевскую философию природы, то можно увидеть, что и время, и пространство, и вещество - это тоже разум, но только в несколько превращенных формах. И как только любой из этих «феноменов» начинает двигаться и развиваться, оно сразу же становится носителем Абсолютного Духа. И вот здесь-то, в этом интеллектуальном апофеозе, двусмысленность достигает своего Максимума. Потому что, если Дух и Разум есть все, то тогда чем же является то, что Духом и Разумом не является. Здесь рационализм доходит до своего высшего накала и двусмысленности… дальше идти некуда. Одним словом, есть такие недоступные для познания "зоны", которые неподвластны ни разуму, ни эстетизированному натурализму. Они дышат в затылок, они как тень или рок преследуют любого кто пытается построить и верит довести любую из описанных выше способностей человека до КОНЦА. Эта странная, пустая вера лишенная живого и трепетного содержания. Как сказал Гёте: "Нет ничего более непоследовательно, чем абсолютная последовательность".
Эта двойственность сознания (разум – вера), расщеплённость – есть дар христианства, его наследство оставленное современному человеку и пронизывающая насквозь как его внутреннею, так и внешнюю культуру. Это проявляется во всём. Мы настолько этим пропитаны, что даже не замечаем, просто потому, что это мы и есть. Например, поиск абсолютов – оставленный в наследство от Средневековья. Совершенные законы, совершенное право, совершенное общество, истинная или единая религия, совершенный человек, "пролетарий всех стран объединяйся" (почему всех?), эталон, образец и т.д. "Фундаментальное открытие христианства, наложившее неизгладимый отпечаток на историю, то есть на человека, — убежденность, будто содержание жизни состоит не в том, чтобы что-то делать в жизни, а в том, чтобы посвятить ей, жизнь, чему-то ("Сберегший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её". Мф.10.39); ее смысл не в том, чтобы утвердить основанием жизни что-то, что считается ценным, а, напротив, ни на что в жизни не опираться и все наше существование передоверить, пред-назначить чему-то" (Хосе Ортега-и-Гассет). Это фундаментальная (наследственно-генетическая), ценностная ориентация современного человека с принципиальным эсхатологическим уклоном. При этом, объективное противоречие, заложенное в самом христианстве, не может не сказываться в историческом развёртывание культурного бытия. Речь идет о фундаментальной нестабильности между христианством и миром. Христианство входит в мир, исторически пребывает в нем, но само не от мира. Колесо и поверхность.
Journal information