Я думаю о Колиивщине

Это Гонта:



*
Это Зализняк:


«Боюсь, что всем уже все равно. "Народ безмолвствует".
 Иммунитета нет против бандитов засевших на всех уровнях.
 Никакого просвета.»

(из переписки)

А где и когда было не так? Народ и при Пушкине безмолвствовал. Ему так положено. А когда народ начинает вякать, то получается как Бунин описал: «На эти лица ничего не надо ставить,- и без всякого клейма все видно».
Виновата элита. Допустила. Виноват Царь. Надо было пересажать 2-3 миллиона, а тысяч 300 перестрелять и для этого найти Ежова, который готов отдать жизнь за Царя. Ну, чтоб было на кого свалить.
  Сегодня требуется именно это. И это будет.
  Я думаю о Колиивщине. Я читала об этом в детстве и забыла. Потом  от Прокурата узнала, а потом прочитала у Шевченко. И у меня получается, что Колиивщина не была случайностью, но инспирирована сверху. Екатерина на самом деле сказала Гонте то, что он потом объявлял. Режьте поляков и жидов. Она немка, а как немцы резали и жгли жидов мы  хорошо знаем. Многовековой опыт. В исследовании В. Даля о кровавом секрете видно, что наиболее горячими в поисках решения были именно немцы. Жгли пачками и без колебаний. Еще и двери бревнами  подпирали – чтобы ни один не убежал.
   «В 1768 г. в ходе войны польского правительства и союзной ему России против Барской конфедерации[3] в народе стал распространяться подложный указ российской императрицы Екатерины II (т. н. «золотая грамота»), в котором повелевалось истреблять на Украине конфедератов…»
       Указ не был подложным. Просто открестилась потом Императрица. Во главе Колиивщины был еще и русский полковник Швачко. Резидент русской разведки. И еще были денежные суммы, которые выплачивались за каждого убитого конфедерата. Восстание было организовано. Екатериной.
    К слову, в войне с Барской конфедерацией отличился Суворов. «Наиболее выдающейся в этой кампании стала победа Суворова с отрядом из 900 человек над корпусом гетмана М. Огинского (5 тысяч человек) в деле при Столовичах 13 (24) сентября 1771 года. Корпус был полностью разгромлен. Русские потеряли 80 человек убитыми, поляки — до 1000 убитыми, около 700 пленными, в том числе 30 штаб- и обер-офицеров.» Остальные геройски разбежались. Дело в том, что паны никак не могли решить у кого галифе ширше и кто кого должен слушаться. Каждый кричал – не позволям! Демократия. Короче – прощай, родина.
   В 1772 году Екатерина  наградила Суворова 1000 червонцами и ещё 10 тысяч рублей прислала ему для раздачи сослуживцам. За победы надо платить. Императрица платила. И очень жестоко ошибаются те, которые позволяют себе плевать в колодец.
   Странно, что с Гонтой обошлись иначе. Ведь Гонта делал то же самое.

   Лучшей иллюстрацией польского гонора – что это такое – является ситуация, когда пшецкий как бы царь выдергивает штурвал из рук  авиатора, потому что авиатор дурак и не знает как рулить в тумане правильно, а потом весь Пшекистан поднимает дикий вой, что это руссише шайзе нарочно подпустили туману и уронили ихний царский аэроплан.
   На дураков даже тумана пущать никакого не надо. Дураки упадут сами. Надо было уходить на запасной аэродром и не выя. Если человек – дятел, то исправить это невозможно. Пусть падает. Другого найдут.
    Не могу удержаться – еще есть потрясающий пример, описан Львом. Когда пшецкий полк так рвался набить русским морду (или получить), что геройски, не зная броду, кинулся в Неман и там в полном составе потоп; Наполеон тогда только плечами пожал. Что значит – боевой порыв. (Не, ну коварство этих москалей не поддается никакому описанию! Они же нарочно корчили рожи на противуположном берегу. А также делали неприличные жесты и обидные телодвижения. Сеяли межнациональную рознь. На самом глубоком месте!)


  Но вернусь к Императрице.
  Ей нужно было проверить Пшекистан на прочность. У нее уже созрело намерение захватить Польшу и  прекратить ее государственность. Хватит. Как сказал Пушкин:

       Уже давно между собою
       Враждуют эти племена;
       Не раз клонилась под грозою
       То их, то наша сторона.
       Кто устоит в неравном споре:
       Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
       Оно ль иссякнет? вот вопрос.
       Оставьте нас: вы не читали
       Сии кровавые скрижали;
       Вам непонятна, вам чужда
       Сия семейная вражда;
       Для вас безмолвны Кремль и Прага;
    
     Какой Кремль имел в виду поэт понятно – захваченный пшеками в Смутное время. Они там неплохо повеселились. А Прага – это как бы должок обратно. Сведение счетов.
      Прага здесь имеется в виду не чехо-собацкая, а пшецкая. Это пригород Варшавы. И именно там Суворов, когда настало время, вырезал все, что двигалось. До 20 тыс. Гонта от зависти вертелся в гробу.

   Гуляють, карають;
   Де проїдуть - земля горить,
   Кров'ю пiдпливає.
   Придбав Максим собi сина
   На всю Україну.
   Хоч не рiдний син Ярема,
   А щира дитина.
   Максим рiже, а Ярема
   Не рiже - лютує:
   З ножем в руках, на пожарах
   I днює й ночує.
   Не милує, не минає
   Нiгде нi одного

    Штурм Праги 1794. Пшеки вздумали погеройствовать, стреляли из окон. Ну… и дострелялись.
    «Российский генерал фон Клуген так вспоминал о прошедшем бою в Праге[19]:
В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался <…> Ожесточение и жажда мести дошли до высочайшей степени <…> офицеры были уже не в силах прекратить кровопролитие <…> У моста настала снова резня. Наши солдаты стреляли в толпы, не разбирая никого, — и пронзительный крик женщин, вопли детей наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что пролитая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточённые наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших во время восстания в Варшаве. „Нет никому пардона!“ — кричали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет ни пола…»     
     Суворов принял депутатов из Варшавы прямо на поле боя, среди множества трупов, демонстративно предупреждая поляков о последствиях дальнейшего сопротивления.
     После окончания сражения генерал-аншеф Суворов направил императрице Екатерине II письмо, состоявшее из трёх слов: «Ура! Варшава наша!» и получил ответ «Ура! Фельдмаршал Суворов!»[20]. Таким образом, за взятие Праги Суворов был удостоен высшего воинского чина фельдмаршала, а также пожалован имением в 7 тысяч душ в Кобринском повете, получил прусские ордена Чёрного орла, Красного орла и другие награды.



      Еще примечательно вот что: переписка Ивана Грозного с Курбским. Мне к этому нужно бы вернуться, мешает лень, но я запомнила, что Иван, препираясь с Курбским, рассуждал о шляхте. О русской шляхте. Я очень удивилась. Шляхта – это же типично польское понятие! Оказывается – не совсем. И Суворов (он один, не путать со всякими подонками, присвоившими его фамилию) учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. И это свидетельствует о близости двух славянских племен. Между ними не было существенной разницы. Андрий, которого пристрелил Тарас, ничего особенного не совершил, переметнувшись к полякам. Чтобы осудить Андрия понадобилось выводить ситуацию отдельно в бессмертном литературном произведении – так нельзя, табу. А знаменитые «перелеты» которые осуществлялись высшим руководством России во времена Лжедмитриев? Особенно – тушинского вора. В этом тоже не было ничего особенного. Это не считалось предательством. А сам Иван? Сын прекрасной полячки Елены.  Он же наполовину поляк.
   И становится понятной политика Грозного. Внутренняя. Вся эта опричнина и скуратовщина. Измена на самом деле была. Многие, из высшего руководства, готовы были в любой момент перелететь в Польшу. Ивану это не нравилось. С полетами надо было заканчивать. Чтоб и не снилось даже! Иван стал за это рубить головы, и перелеты прекратились. Но как только не стало Ивана, так перелеты и возобновились, потому что Годунов оказался не в состоянии справиться с управлением. Его смыло и настало Смутное время. Сиречь, попытка возродить на Руси демократию. Об Романовых споткнулись.
  Кстати, Елена Глинская тоже рубила головы и за то же самое. Но она была женщина и продержалась недолго. Зато извлек уроки ее сын.
  Тогда происходил выбор пути. Сегодня, конечно, разгул демократии, ворье обнаглело – в отсутствие Малюты Скуратова. Но тогда было еще хуже. Тогда ворье еще и ходило походами друг на друга, не очень-то обращая внимание на Царя. А что нар-рёд? Что он может?
     Он мог только сосать лапу и молиться, чтобы пришел беспощадный Царь. И подсократил бы количество ворья. И такой Царь пришел. И народ сделал самое разумное, что только мог – стал Царя слушаться.  Пушкин брызгал слюной:

Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.

  Ему было 18, когда он сочинил эту мерзость.  В 1817 году (или в 1818 – там разнобой). Через сто лет совершилось то, что и он накликал. И я не знаю, отпущен ему этот грех или нет.
  30 миллионов трупов и на вашей совести, Александр Сергеевич.

Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть

   Угу. Угу. А власть Бронштейна и Бланка, конечно же, праведная. Не так ли? А подвалы ЧК – о-о, это зер гут, верно? И, особенно, ипатьевский подвал. А голодоморы – это вообще мечта. И т.д. И т.п. Закон… Тьпу. Кто, где и когда видел этот самый закон? Это самое дышло? Закон – любой закон, а в особенности демократический, это обыкновенная зловонная шлюха, которая с радостью ляжет под любого, кто заплатит.
Бунин: Дама поспешно жалуется, что она теперь без куска хлеба, имела раньше школу, а теперь всех учениц распустила, так как их нечем кормить:
- Кому же от большевиков стало лучше? Всем стало хуже и первым делом нам же, народу!
Перебивая ее, наивно вмешалась какая-то намазанная сучка, стала говорить, что вот-вот немцы придут и всем придется расплачиваться за то, что натворили.
- Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем,- холодно сказал рабочий и пошел прочь.
Солдаты подтвердили: "Вот это верно!"- и тоже отошли.

    Все беззакония, накопленные Романовыми за триста лет, меркнут перед тем, что успели натворить в России Бланк с Бронштейном. (Вытащить как собаку, за ноги, сжечь, зарядить в ту же пушку, что и Лжедмитрия, и выстрелить над мусорным полигоном!) Все познается в сравнении. Из двух зол выбирается меньшее. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Ах да, хотелось как лучше. (И они на полном серьезе ждут, что я им поверю.) Мы все вышли из пещеры. И двигались помаленьку. Нельзя из пещеры сразу в космос. Крепостное право? Да, Троекуров делал детей крепостным девкам. Но он их не убивал. Не абортировал. А что мы имеем сегодня?.. Голодом не морил. Химическими газами не травил. Не раскулачивал. На партсобрания не гонял. С портретами Бланка насаться не заставлял. На политинформации не таскал… Вы, вообще, знаете, АС, что это есть за зверь такой – полуинформация? Не знаете? Ну так и молчали бы в тряпочку. И не накаркивали.
   Крепостное право отменил Царь Освободитель. Да, оставались нерешенные вопросы. Но не надо бежать впереди ледокола.
  
    Господа демократы минувшего века!
   Мне бы очень хотелось вас всех воскресить…

 Ладно. Постараюсь сдержаться. 18 лет… У него все же хватило ума не выходить на Сенатскую площадь. И Тальков его не упомянул, хотя он просится - пощадил. Ну, и самое главное – перед смертью он догадался просить прощения у Царя и Царь его простил. Это важно.

  …Но  «Дубровский» показывает отголосок тех времен, когда любому барину ничего не стоило сколотить войско и наброситься на соседа. И прекратилось это только после того, как каждый барин стал до икоты бояться Царя. Застенки. Дыбы. Колья. Котлы. Расстрельные полигоны. Беломорканал. Колыма. Ах, как это негуманно, негуманно… Потому что методами педагогического зудения еще ни одного барина перевоспитать не удалось. И ни одного комиссара в пыльном шлеме тоже.
  Законы! Ха! Есть еще говорящий закон – судья. Ему дается бабло, много бабла, и он говорит то, за что ему заплатили. Только и всего. Ваша нечисть!
  Запретить им носить эти дурацкие мантии!
  Закона нет вообще. И никогда и нигде не было. Ни в  наше время, ни во времена Джонотана Свифта. Закон – это фикция.
   Иисус Христос: В одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился.
Бирюкова:  Увы, Господи! Не только в том городе! И не один.

  А в Пшекистане Царя не было и там лихие барские подвиги продолжались. Герои. Бля. Все. Как сказал знаменитый бард из Холуёва – «И каждый пятый, как правило, был у руля.» А за руль держаться должен кто-то один. Что значит – каждый пятый? Интересные какие-то правила бывают на некоторых пароходах. Они там на пальцах скидываются чья очередь рулить, или как? Или отстреливают друг друга в подъездах?

  Вернусь к Екатерине. Пшекистан обречен и она проверяет его на вшивость. С помощью Гонты и Железняка. Проверила. Поняла, что Польска сгниела, и вопрос, практически, решен. Они не в силах справиться с хохлами. И тогда она прекращает Колиивщину, отдает Гонту и Железняка на растерзание – не нужны более. Кого-то терзали пшеки, кто-то отправился гнить на рудники на Урале…  И ждет своего часа для ликвидации Речи Посполитой. Руками не Гонты, а Суворова. Гонта же и прочие был ей не нужен еще и потому, что это волнения низов, которые могут ударить не только по польской шляхте, но еще и по русской. Это же очевидно. (Оно и ударило через  5 - 6 лет – я имею в виду пугачевщину; и там активничали бывшие колиивщики, к слову, – щедро делились богатым опытом.) Все это цинично, но так есть. Обыкновенные шахматы. Любой фигурой можно пожертвовать.
Но вот в чем Императрица просчиталась – вряд ли входило в ее планы, что ее правнуки пойдут в подвал.
...
Этот фрагмент я удалила как слишком уж злой.
...
(Скрипач не нужен. Равно как и Кучер.) До него, АА, все эти торквемады и лютеры еще надеялись, что можно перевоспитать.  И Екатерина тоже. Ну как же-с… они тоже люди, у них две руки, две ноги, и все остальное тоже как у людей.
Ее внук, Александр, даже издал указ – приказал не верить в кровавый секрет. Не верить, и все. Как поиздевался потом Козьма Прутков – не верь глазам своим. И ровно через сто лет, день в день, кто не верит – проверяйте! Рухнуло Царство.  Такое совпадение дат, конечно же, чистая случайность, не так ли?
     Но человечество не в состоянии содержать эту сволоту.
     Кстати, тогда, при Суворове, была реальная возможность растоптать гидру революции в ее собственном логове.  Чтоб никаких демократий, свобод-равенств и братств. Вместе с теми невиданными ранее побоищами, голодоморами и прочим, что от всего этого гуманизьма неотделимо. (Вершина гуманизьма – Пол Пот.)  Я имею в виду  Итальянский поход Суворова. Он же там пиздил всех подряд. Кто у него просил, тот немедленно и отхватывал. Особенно мне нравится Жубер. Был там такой. Весь из себя. Ален Делон. Жерар Филипп, в смысле Фанфан-Тюльпан. Красавчик.
  Я буду имейт всех кидайт через куй!
   Бельмондо!
   У всех баб в радиусе 3 км сами по себе падали трусы и поднимались юбки.
   Или этот уебок на космодроме – идет, ручкой влево, ручкой вправо, улыбочки, и подпрыгнул он, и ножкой он шаркнул, красавчик… обезъяна хранцуская.
   Ну, этот Жубер и кинулся бить Суворова. Я буду имейт… У него была целая толпа, 38 000. Ну, многим удалось убежать. Но не самому Жуберу. Допрыгался. И вот тогда была открыта дорога на Париж. Кто его мог остановить? А потом – тем же лекарством тех, которые были за гуманизьм. Гильотиной. Очень удачная машинка. Чик – и ты на небесах. Совсем не больно. Простенько и со вкусом. Сколько порубили они, столько же порубить и их. Хватило бы. Но – Суворова не пустили. Мемадо.  Ну, надо же было еще спалить Москву – еще одна попытка реставрации демократии в России. Зла не хватает. А что самое обидное – дон Пабло подверг Александра Васильевича опале. Ну, у него же в адьютантах какой-то генерал состоял, а оно не положено! Женераль только при особе Анпиратора состоять в адьютантах может. Такой был тогда Закон.
  Конечно, он Самодержец и все такое. Но даже Самодержец все же иногда должен думать головой, а не противоположным концом. Суворова он обидел в 1800 году. И заплатил за это очень скоро - 12  марта 1801.
   Март! Март! Опять март! Март? Месяц злодеяний?
Прибили как собаку в собственной спальне, причем с согласия его родного сына. И Суворов не пришел его защитить – с полдесятком своих богатырей; больше и не надо, а Зубова он бы задушил собственноручно. Забил бы головой о паркет... И могу ли я осудить Конструктора за такой его промысел?
  А не подвергай опале Александра Васильевича.


    Ради чего русские с поляками дрались вообще? Выбирали лучшую форму правления. Демократия или монархия. Демократия проиграла. Это примитивная форма правления. Давно прошедшее. На арену вышла группа клоунов… Один Царь сильнее, чем сотня спесивых панов. Командовать должен кто-то один. А на парламент даже смотреть, и то противно. Особенно на украинский. Гидко дывытыся. Лицо демократии. Вульгарный мордобой как средство решения политических вопросов.  Пусть бы перед трибуной дрались себе японцы. Но когда то же самое творят белые… Ничего не изменилось. Именно так было в Киеве всегда. Что тыщу лет назад, что сегодня.
     На Москве выборы выиграл Грозный Иван. В Польше – непонятно кто. Сброд. Вульгус. Толпа. Польские паны. И Польша не смогла противостоять России.
  Будущее за Единовластием.
  Но бывают, как приходится видеть, рецидивы.
  Царь придет. Царя пришлет Конструктор. Царя остановить невозможно. Потому что каждый, кто попытается это сделать – а пытаться будут – попадет в подвал к Малюте. Некоторые уже сейчас готовы пускать по безвинным страдальцам сопли. Но только не я.      


     

       Кое-кому самое время уже сейчас сушить сухари.



                                                                                             Д. Бирюкова